С пожелтевшей страницы газеты послевоенных лет на меня смотрит молодое, большеглазое, веселое  мужское лицо. Человек одет в военную форму, он при оружии. А вот другая старая газета, и на фотографии тот же человек  вместе с другими мужчинами на опушке леса, все с оружием, все серьезно смотрят в объектив. Здесь лицо не улыбается, но в глазах читается озорная жизнелюбивая искорка. Я с удивлением осознаю, что лицо это хорошо мне знакомо – я привык видеть в зеркале очень похожее на этого человека изображение! А в нашей семье часто шутят на тему того, что я похож на мамину родню, а брат – на папину, как будто чтобы никого не обидеть. Значит, это кто-то из моих родных. Я поднимаю глаза от раскрытой толстой папки со старыми газетами и документами, и обращаюсь к бабушке с вопросами.

Я не часто гощу в Курске у маминых родителей, и бабушка все свое время старается проводить со мной, она показывает мне город, разговаривает со мной обо всем на свете и отвечает на все мои расспросы. Вот и теперь, заметив мой интерес, бабушка принимается рассказывать мне долгую историю.

Шел первый послевоенный год. Прибалтика, сложная политическая обстановка, приходят в себя уставшие от войны люди. В военную комендатуру, где работала секретарем моя прабабушка – тогда еще молодая, очень красивая эстонская девушка – заходил по делам симпатичный военный. Заходил, заходил, а потом увез молодую жену в Россию.

Мой прадед Иван Тимофеевич Кулешов провел военные годы в Эстонии, и это были героические годы. Он родился 16 ноября 1918 года в Фатежском районе Курской области. В 1939 году был призван в Советскую армию и попал в Морфлот.

Начало войны застало деда на военно-морской службе, фашисты быстро захватывали территории, двигались на восток. Корабль, на котором служил дед, немцы разбомбили в таллиннском порту, и кто мог – спасся, вплавь добравшись до берега. Дед хотел пробираться через линию фронта к частям действующей Советской армии, но его взяли в плен, и он попал в концлагерь для военнопленных. Это страшное место должно было погубить его, но дед случайно узнал, что немцы мгновенно убивают русских коммунистов и комсомольцев, но если назваться, например, украинцем – есть шанс выжить. А чуть позднее – будет надежда на спасение: крепких мужчин распределяли для дневных работ по хуторам зажиточных эстонцев Вильяндского уезда для тяжелых работ. А пока они батрачат, контроль за ними слабее, может представиться возможность спастись бегством. Дед назвался фамилией Харченко, тем более что немного говорил по-украински. Ему поверили. Почти год дед  провел в концлагере, и его стали направлять на хутор. Дед общался с другими военнопленными, осторожно вызнавал настроение людей и постепенно вокруг него сформировалась небольшая группа товарищей, которые доверяли друг другу и стремились вырваться на волю. Кроме того, у него появились друзья среди местных жителей: на хуторе неподалеку от того, где батрачил дед, жила огромная семья Фомичевых – родители, пятеро братьев и сестра, почти все со своими семьями. Двоим из братьев грозил призыв в немецкую армию, но они не собирались воевать за фашистов.

К этому времени дед сумел собрать радиоприемник, и втайне ото всех он с друзьями слушал Москву. Это было не развлечение: новости с фронта, привычные позывные радиостанции, знакомые голоса дикторов - все это придавало людям сил и уверенности в себе. Однажды, при благоприятном стечении обстоятельств, дед сумел добыть оружие у местных сочувствующих жителей. А вскоре события сложились так, что дед пустил свое оружие в ход– убил полицая. Оставаться после этого на хуторе было нельзя, и дед с близким другом и двумя братьями из семьи Фомичевых ударились в бега.

В лесу обжились быстро: соорудили теплую землянку, вырыли колодец. С хутора Фомичевых им иногда приносили еду и одежду. А мать беглых братьев говорила всем, что ее сыновья ушли на фронт воевать за немцев. Дед писал в своих воспоминаниях, что лес стал ему и его соратникам родным надежным домом. Там было все знакомо и было относительно безопасно.

Шло время, и вокруг моего энергичного и удачливого прадеда стали собираться люди – беглые военнопленные, местные жители, не поладившие с фашистскими прихвостнями – старостами и полицаями. Отряд сформировался под началом моего прадеда, и он стал его командиром. Появилось название «ВАЙМ», в переводе с эстонского ДУХ. Дед смог при помощи собранного собственноручно радиопередатчика связаться с Эстонским штабом партизанского движения и стал принимать из штаба задания по добыче разведданных и по уничтожению отдельных личностей. Дважды из штаба присылали самолеты с бесценным грузом: оружие, боеприпасы, питание для рации. Отряд жил и действовал, наносил заметный урон и доставлял постоянное неудобство немцам и их ставленникам.

Однажды в сухую погоду в колодце пропала вода. Фомичев пошел с ведром в ближний овражек к ручью, и вдруг вернулся встревоженный: приближалась облава. Отряд мгновенно снялся с места и болотами ушел в сторону. А сестра Фомичевых Тоня, случайно узнав об облаве, спешила со своего хутора предупредить партизан. Она попала в лапы карателей. Ее пытали и расстреляли. Сиротой осталась трехлетняя дочка.

В 1944 году отряд насчитывал уже более полусотни бойцов, и из штаба прислали радиста и профессионального военного офицера для командования отрядом. Они высадились с парашютами, их встретили, и дед стал замполитом. Отряд добывал «языков», уничтожал склады боеприпасов противника, как мог досаждал фашистам даже по мелочам.

Однажды, осенью 1944, дед со своей группой выполнял боевое задание: надо было постараться раздобыть сведения о дислокации немецких войск, чтобы облегчить наступление нашей армии. Ожидали колонну автомашин, а впереди должна была идти штабная машина с офицерами и документами. Залегли вдоль дороги, за поленницей, вынув поленья и выглядывая, словно в амбразуры. Первой показалась одна машина, и ее обстреляли из автомата, убив водителя. И тут так совпало, что самолет над этой местностью сбросил осветительный снаряд. Из машины вышел ГЕНЕРАЛ – вот так удача! – и в задумчивости, без верхней одежды и оружия, стал вглядываться в темнеющее небо. Видимо, он решил, что машина была обстреляна с самолета. Затем он опустил глаза и увидел за поленницей деда. Генерал ринулся в машину, а дед дал очередь ему по ногам. С другой стороны распахнулась дверь, и выскочили три офицера. Их положили автоматными очередями. Дед отдал приказ взять живым раненого генерала, который добрался до оружия и залег под автомобилем, и с другом бросился «встречать» колонну. Успели. Гранатами забросали приблизившиеся автомобили, разбегающихся фашистов поливали огнем из автоматов, создали иллюзию серьезного нападения – и это всего лишь вдвоем! Вернулись к своей группе, и обнаружили, что генерала захватить так и не удалось, а времени уже не оставалось. Фашиста застрелили, забрали все документы из машины и отступили. Уходили рекой, вокруг лодок струилась стылая вола, а на удаляющемся берегу слышались выстрелы. Там все еще отстреливались (уже не известно от кого) немцы из автоколонны.

Добытые сведения оказались совершенно бесценными: полная дислокация немецких войск на данном участке фронта! Благодаря добытой моим прадедом карте наступление Советской армии было успешным, быстрым, очень результативным и с минимальными потерями. Были боевые награды. И продолжилась жизнь партизанского отряда.

К концу войны в отряде «ВАЙМ» было около 60 бойцов: русские, белорусы, украинцы, эстонцы, один карел и один осетин, а еще несколько десятков местных жителей поддерживали их продуктами, одеждой, помогали добывать разведданные. За время ведения боевых действий  партизаны уничтожили 60 и взяли в плен 34 фашиста.

После прихода действующей Советской армии мой дед помог легализоваться своим эстонским соратникам: все ведь считали, что эти люди ушли в немецкую армию. А затем был откомандирован в город Пярну, чтобы восстанавливать разрушенное войной хозяйство, налаживать мирную жизнь. Но пробыл там только один месяц и ушел на фронт. Ему казалось, что недостаточно еще рассчитался с фашистами. Дед попал в Латвию, в Курляндскую группировку, в артиллерию. Командовал орудием, получил боевое ранение. После госпиталя вернулся в свою часть, где и закончил войну.

По окончании войны, прадед снова приезжал в Эстонию, чтобы выправить свои документы. Там и встретил прабабушку.

После войны Иван Тимофеевич учил детей грамоте, потом, позднее, был директором совхоза. Его беспокоили в непогоду старые раны. Он оставил в эстонских лесах свое здоровье, и к старости много и тяжело болел. Он умер 28 февраля 1993года, за год до рождения моего брата и за девять – до моего.

Я горжусь своим прадедом. Это был удивительный человек: не герой супербоевика, а живой, настоящий мужчина, который не сломался в концлагере, не сдался и не угас. Его жизненная энергия, отвага, напор спасли жизнь очень многим людям. Я уверен, что ему бывало страшно под огнем врага, тоскливо на душе, горестно от потерь. Но он делал свое дело, он выполнял свой долг так, как понимал это, и его вклад в великую Победу над фашистами – это реальность.

Старые желтые листы послевоенных газет с заметками о прадедушке ложатся обратно в папку. Это – часть нашего семейного архива, и я тоже буду хранить его. Я буду помнить о подвиге, и буду всегда гордиться своим прадедом.

Куракин Дмитрий.

           На всех языках и во все времена это слово звучит одинаково страшно, разрушительно и больно. Почему так происходит?! Каждый народ, каждый человек всю жизнь созидает, творит, строит. И в любой миг это все может кто-то уничтожить. Зачем?! Я никак не могу понять, как один человек может уничтожать другого? Но факт остается фактом.

            70 лет великой победе в войне. Много это или мало? Никто не скажет. Я много читала о войне и у меня с каждым произведением все больше уверенности, что это очень жестокая и беспощадная война. Каждая история, рассказ, песня, стих несет в себе чью-то ……… жизнь?судьбу…. Миллионы наших людей изо дня в день бесконечные 1418 дней и ночей боролись за великую победу. И мы, люди всех наций и народов, каждый день, каждую минуту должны быть благодарными за нашу жизнь сегодня тому солдату и всем, кто в то время принимал участие в войне. Просто за то, что мы есть.

            Неизгладимые впечатления на меня произвел рассказ Елены Понаморенко «Леночка». Ведь она совсем молоденькая девчонка, как мы. Ведь она тоже о чем-то мечтала, хотела любить, гулять, веселиться…. «В перерывах между боями я часто вспоминала школу, вальс… А наутро война». А она каждый день видела ужас войны, смерть, разрушения, вместо того, чтобы строить свое счастье. Я часто ловлю себе на мысли, а я смогла бы так или нет? Я не знаю. Наверно, и Леночка не знала, на что способна.

            Однако при всей ненависти к фашистам, наши солдаты всегда оставались милосердными, сострадательными. В рассказе «Воспоминание ветеранов» солдаты Красной армии, которые вошли в немецкий город  Берлин, которые еще вчера мечтали уничтожить всех немцев, отдают последний кусок хлеба голодающим немецким детям. На мой взгляд , это нельзя выразить какими-то словами. Это просто русская душа – миролюбивая, милосердная, необъятная.

            Мои прадедушки оба воевали, были ранены и прошли всю войну.  Их уже давно нет, но я горжусь, что они достойно выдержали такую сложную жизнь и после войны, как и весь советский народ из руин отстроили такую великую страну Советский Союз. Меняются времена, меняются интересы, общество… Но я думаю, что Великая Отечественная война никогда не пройдет бесследно для нашего народа. Это часть нашей жизни. Ведь слова из песни Никиты Кружилина «Ничто на Земле, не проходит бесследно» можно также отнести и к нашей истории, истории нашей страны, то есть к Великой победе над фашизмом.

Сытина Юлия.

Когда – то в давнем сорок первом,

Нежданно, как в раскатах гром,

Укрыл всю землю чёрный ворон

Своим неласковым крылом.

То было время тьмы и ночи,

Не знали люди светлых дней,

Мы до сих пор скорбим и плачем

И  в память жжём огонь свечей.

Друзья, деды, отцы и братья,

Всех захватила та война.

«Зачем пришёл, ты, неприятель?!

Ведь без тебя цвела страна…»

Страшнее нет войны на свете!

И пусть текут рекой года,

Хоть будь то взрослые иль дети,

Все в мире жить хотят всегда!

Пусть каждый день сияет солнце!

Поют пусть птицы в вышине!

И пусть никто не знает горя!

Не слышит больше о войне!!!

Арлевич Маргарита.

Люди хлеба долго ждали,

Люди даже умирали,

Чтоб по карточке потом

Хлеба принести в свой дом.

Это страшно, это больно,

Всюду крики, всюду стоны…

Даже дети - все в тылу!

Все готовы на войну!

Все готовы грудью встать-

За Россию воевать!

Гитлер лишь не рассчитал-

Мы народ упорный!

За Россию воевать - до потери крови!

Пусть сейчас, через года,

Ветеранов мало…

Я хочу, чтоб никогда

Их не забывали…

Суродина Дарья.

Меня, наверное,  не вспомнят в письменах.

Не будут предки обо мне слагать былины.

А кровь засохла на моих руках

И руки-то мои уж превратились в глину.

Не вспомнят люди, как я сделал шаг

Навстречу пулям, взрывам вражеских орудий

При этом напевая песню, будто в  такт,

И прикрывая генералов грудью.

Не вспомнят, как , измучен был и пьян,

Не от вина, от голода и смерти.

И сил то не было подняться на курган…

И сил то не было! Но заставляли, черти!

Не вспомнят моего лица, да-  даже цвет волос!-

Не вспомнят, а точнее, и не знали,

Как  я любимую целовал в засос

И на прощанье умывался я ее слезами…

Не будет имени моего на мраморной плите.

Искать меня - уж слишком тяжела обуза,

А я лежу тут, один, и в темноте,

Я  без вести пропавший Советского Союза.

Играй, гитара, ты в честь мою!

Играй. да так, чтоб знали все на свете,

Что парни те, погибшие в бою,

Всегда в душе боялись смерти…

И вроде Родина зовет, но плачет мать,

Она не хочет отпускать ни мужа, ни сыночка..

Друзья, давайте наших вспоминать,

Чтоб веселее были песен строчки!

Захаров Илья.

Война в истории моей семьи

                                                                         Война – жесточе нету слова,

Война – печальней нету слова.

                                                                     Война – святее нету слова

                                                                   В тоске и славе этих лет.

                                                                И на устах у нас иного

                                                                    Еще не может быть и нет.

А. Твардовский

     Возможно, будущий историк, исследуя войны, глубоко поразится тому, что во всей истории человечества – от детства его и до зрелости – слишком много дат военных сражений. Независимо от возраста можно забыть отдельные эпизоды своей биографии, тускнеют, стираются черты знакомых когда-то людей. Но нельзя забывать страницы биографии своего народа. Книги, фильмы о войне неотразимо воздействуют на нашу память, как кровоточащие зарубки на вехах, зарубки высокого духа. Мы знаем, как сейчас велик интерес к достоверному факту, к реконструкции событий. В характерах людей мы исследуем историю. В событиях истории мы познаем человека, хотим знать правду о самих себе, хотим понять и осознать свой характер, истоки духовной силы. Это обостряет наше отношение к жизни, к ближним своим. Это объединяет нас родственно, раз еще напоминает нам о мужестве и боевом товариществе, скрепленном общей кровью. До сих пор, стиснув зубы, мы молча хороним отцов и братьев, детей, переживаем взрывы, которые сносят с лица земли дома, поезда, вокзалы, школы… И задаем себе вопрос: «До каких пор это будет продолжаться? Почему такое творится?»

     Немногим больше трех месяцев остается до 70-летия Великой Победы в самой страшной войне над фашизмом. Но жива боль утраты в истории почти каждой семьи. Уходят ветераны, все меньше и меньше остается свидетелей тех страшных событий в жизни нашего народа, в жизни нашей страны. Поэтому нам, живущим сегодня, надо бережно хранить память об этих людях, подарившим нам жизнь, возможность учиться, работать, любить.

У меня прадеды – фронтовики. Их сейчас нет в живых. С троими из них я знакома только по фотографиям и рассказам близких. Знаю, что в Великую Отечественную войну один служил адъютантом у генерала, дошел до Берлина, другой - пропал без вести под Севастополем, третий- участвовал в боях под Москвой, был тяжело ранен. После ранения отказали ноги, но это не сломило дух солдата. По собственному желанию он был направлен в город Пермь на завод, где до конца войны ковал победу в тылу.

А вот отца моей бабушки, Романова Александра Алексеевича я видела живого. Несмотря на то, что мне было всего три года, в памяти моей возникает его светлый образ: голубые, лукавые глаза, добрая улыбка, сильные натруженные руки, которыми он обнимал меня и напевал: «Катя, Катя, Катерина – нарисована картина…» Вот только его рассказы, воспоминания о том далеком прошлом, очень тревожном и дорогом для всех, особенно для старшего поколения, о войне я могу слышать и видеть на видеопленках, которые бережно хранятся в нашей семье. Ставлю видеокассету, и передо мной возникает до боли в сердце родное лицо прадеда. Вслушиваюсь в его неторопливый рассказ и много интересного узнаю о его непростой жизни…

2 февраля 1942 года прадеду исполнилось 19 лет. Он работал в МТС, а 10 февраля ему вручили повестку на войну. Их, молодых парней, отправили в Серпухов, 100 км от Москвы. Там располагалась военная часть, готовили пополнение. В селе Глубокое они делали землянки, строили укрепления. Шли проливные дожди. Кругом непролазная грязь. Было очень много больных. Но никто не жаловался и не хотел покидать это место. Затем дали воинское обмундирование, начались учения: как перебираться по-пластунски, как оборонятся. А потом знакомство с оружием, как владеть винтовкой. Через месяц их отправили в Сталинградскую область. Селение располагалось на реке Медведиха. Там укрепились: вырыли окопы, землянки. Находились две недели. И все бойцы с нетерпением ждали приказа: «Скорее на фронт!» Было одно желание. И вот долгожданный приказ!

«8суток и день и ночь идем до Сталинграда. 500 км пешком, неся на себе оружие, боеприпасы, продовольствие. И вот здесь состоялось первое боевое крещение. Немец, не переставая, бил из минометов».

В этом бою Александр Алексеевич получил тяжелое ранение осколком в голову. Пролежал три месяца в госпитале в Иркутске. А потом опять на фронт: в 153 саперный батальон. Готовили для наших дорогу – путь для наступления. Немецкая разведка дозналась. Начали бомбить. 30 самолетов сделали 5 кругов. Бомбы сыпались словно дождь. В роте прадеда было 120 человек, а осталось 19. Александр Алексеевич получил сразу 13 осколочных ранений, пропал сначала в полевой госпиталь, а потом в Город Прокопьевск Кемеровской области.

Вдруг прадед берет гармонь и запевает свою любимую песню: «Вьется в тесной печурке огонь…» Он был прекрасным гармонистом и красиво исполнял песни. Пауза. Молчание. На глазах у прадеда показалась скупая слеза.

А потом снова бои. Из госпиталя он был направлен в учебный отряд в г. Бердск. Там готовили пополнение в часть. Оттуда на передовую на Минское направление.

«Млау, Ковель – очень страшные, тяжелые бои пережили, - продолжает рассказчик, - я был у пулемета, взорвалась мина, меня контузило».

Я затаила дыхание.

«Ботинок слетел, а у второго отлетела подошва, ноги не двигаются. Я не чувствую их. Тело колет, боль… Старшина принес ужин, поднесли носилки, положили меня… Наступила ночь. Нужно через реку переплыть 5 м шириной. Солдаты увязли. Носилки сломались. Старшина говорит: «Оставьте его на берегу!» Бойцы не отпускают из рук, не бросают меня. Так и несли за плечи в ледяной воде до леса. А ведь во мне тогда было 90 кг и 1 м 90 см рост. Уже близится рассвет, а немец все поливает огнем… Один солдат пошел за помощью. Другой – дежурил возле меня. Я ему говорю: «Иди вперед, я не жилец, а то и тебя убьют». Но тот не отходил от меня ни на шаг. Пришла помощь: два солдата с новыми носилками. Только успели спрятаться в глубь леса – и опять море огня.Меня отправили в санчасть в г.Кисловодск, а оттуда в запасной полк, так как ноги не слушались. А через 6 месяцев снова на передовую».

Прошел всю Восточную Пруссию, Белоруссию, участвовал в соединении с англичанами на Одере под командованием Рокоссовского. Дошел до Германии. Получил медаль «За победу над Германией». Но после войны не сразу вернулся домой, а служил в армии до февраля 1946 года в г.Штудгардт.

Я задаю себе вопрос: «Как у него хватило сил? Столько серьезных ранений…На 20 человек хватило бы». А прадед говорил, что тогда не думали о смерти. Вперед! К победе! Воевали за Родину, за землю. А ведь у прадеда в первые дни войны на фронте погибли отец и старший брат.

Александр Алексеевич награжден двумя орденами «Великой Отечественной Войны», орденом «Красной звезды», медалью «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией» и другими. Вот такой мой прадед Александр Алексеевич Романов. Человек-исполин, герой войны, богатырь и просто настоящий русский человек. Я горжусь этим удивительным человеком и буду всегда хранить о нем светлую, добрую память.

А вот судьба еще одного героя, которым гордится наша семья - Масляков Павел Иванович - военный летчик, кадровый офицер, гвардии капитан. Его война была в небе. За годы войны совершил огромное количество боевых вылетов. На его счету более сотни уничтоженных танков, автомашин, артиллерийских орудий, складов боеприпасов, железнодорожных вагонов с грузами и более тысяч фашистов. Из разведывательных полетов десятки раз доставлял ценные сведения о противнике. Встретил победу в Германии. Здесь и остался продолжать службу в вооруженных силах. Часть, в которой служил Павел Иванович, располагалась недалеко от г. Дрездена. Но на родину вернуться,  ему так и не было суждено. 24 марта 1949 года он в очередной раз испытывал самолет, в небе мотор отказал. Что делать? Прямо под ним мирный город. Ни минуты сомненья – надо дотянуть до леса. Город удалось спасти, а прадед погиб, выполняя свой последний долг. В городе Дрезден есть Аллея Героев, где похоронены люди, которыми гордится немецкий народ и свято хранит о них добрую память.Среди них и могила моего прадеда Маслякова Павла Ивановича. В любое время года здесь можно увидеть живые цветы.

Говорят, у войны не женское лицо. Но сколько женщин сражались на поле брани! Служили медсестрами, спасая раненых, связистами, партизанили, даже были разведчиками и летчиками. «А зори здесь тихие…» - Б. Васильева, «Черный крест» - Петро Панча, стихи Ю. Друниной, «Имя твое» - и многие другие. Эти книги и фильмы рассказывают нам о подвигах женщин на фронтах войны. А в тылу врага? Разве не наши прабабушки и бабушки ковали Победу! Были тем плацдармом, который давал силу бойцам, согревал их своим теплом, заботой и любовью. Разве не женщины заменили мужчин на заводах, полях и одновременно несли тяжелую ношу в домашнем хозяйстве. Моя прабабушка Романова Александра Сидоровна в годы войны выучилась на тракториста и заменяла на колхозном поле механиков.  Представьте себе маленькую, хрупкую девушку весом 45кг, ростом 156см. Ноги в тракторе не доставали до педалей. Нужна мужская сила и воля, чтобы только залезть в трактор. А они работали по 1,5-2 смены на износ. А ведь ей в то время был всего 21 год. Ремонтировали технику тоже сами. Мужчин не хватало. За заслуги перед Родиной в тылу врага моя прабабушканаграждена правительственной наградой и именной швейной машиной.

     Скоро будет славный юбилей: 70-летие Великой Победы на Германией. Казалось, что так далеко разрывы снарядов, мертвые тела, похоронки, голод, холод… Но мы, современники, знаем о войне не только из книг и рассказов. Мы каждый день видим кадры по телевизору: «Чечня, Абхазия, Грузия, Ирак, Сирия, Украина…». Фашизм вновь поднимает голову.

     Вот такойглубокий след оставила война в истории моей семьи. И я горжусь, что я этой силы частица. Об этих героях, моих близких родственниках, которых мне сейчас очень не хватает, я буду рассказывать моимдетям, знакомым. Расскажу о силе боевого духа, оптимизме и мужестве, настоящем товариществе, о красоте русского характера и русской души.

Тарасова Екатерина.

Сегодня в искусстве особенно популярна тематика 70-летия ВОВ. Многие авторы считают, что произведения, изображающие ужасы войны, оказывают на людей сильнейшее впечатление, но оно ни в коей степени не может сравниться с тем впечатлением, что реальные пожары и реальные бои оставляют в душах солдат.

И я согласна с этим утверждением. Я считаю, что даже самые гениальные поэты, самые гениальные художники и самые гениальные писатели не способны в полной мере передать ужасы войны, отчаяние матери, у которой отняли сына, слезы ребенка, у которого погибли родители. Ни в одном языке не существует слов, способных передать ту безысходность, что царила в сердцах жителей блокадного Ленинграда. На всем белом свете за все времена не существовало художника, который смог бы изобразить на холсте тот безнадежный бой подо Ржевом. Человек никогда не поймет ужасов войны с картин и рассказов. Для этого на войне нужно побывать.

В качестве примера можно привести любое стихотворение и рассказ о войне, читать текст – это одно, а совсем другое – видеть эти мертвые лица в реальной жизни. Одно дело – сопереживать солдатам, у которых «руки колоть устали» как в стихотворении Лермонтова «Бородино», но совсем другое – самому чувствовать эту боль в мышцах и ощущать, что ты уже не можешь больше поднять оружие.
Читая произведения на военную тематику, мы поражаемся храбрости бойцов, которые не струсили перед врагом и дали клятву погибнуть на поле боя. Но сколько читателей могли бы дать такую же клятву? Как много человек смогло бы выйти на бой, зная, что любой шаг, любой вздох может стать последним.

В повести В. Быкова «Сотников» рассказывается о человеке, который выдержал пытки немцев и не стал предателем. На картине М.Самсонова «Сестрица» изображена храбрая санитарка, которая буквально тащит на себе раненого солдата. «Дымилась роща под горою, и вместе с ней горел закат. Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят», - поется в песне «На безымянной высоте». Все это производит на нас глубокое впечатление. Но каково было настоящим солдатам терпеть настоящие пытки? Каково было юным девушкам вытаскивать с поля боя раненых бойцов? Каково это было, терять товарищей? И каково это было, умирать на безымянной высоте?

Мы не знаем. И, надеюсь, никогда не узнаем, потому что мы живем в мирное время. За нашими окнами гремят салюты, а не танковые залпы. Купола наших небес освещают звезды, а не пожары выжженных деревень. А все иностранцы, что гуляют па улочкам наших городов, - не захватчики, а туристы. Мы знаем об ужасах войны лишь с картин и рассказов. Но те мужественные солдаты, очевидцы событий, были обречены жить с такими воспоминаниями до конца дней своих. И ни один писатель, ни один художник и ни один поэт не сможет заставить нас пережить то же самое, что пережили они двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года.

Поэтому мы должны сказать спасибо нашим дорогим ветеранам. Мы обязаны им всем, что имеем сейчас. Ведь если бы не их храбрый поступок, наверное, сейчас бы нас с вами не было. И мы благодарим наших героев за чистое небо над головой, за способность чувствовать, слышать и видеть мир без войны. Мы благодарим ветеранов за 70 лет спокойной жизни!

Белоногова Вероника.